Неточные совпадения
Левин знал брата и ход его мыслей; он знал, что неверие его произошло не потому, что ему легче было жить без
веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся
путем той же мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.
Тут описан
путь, которым приобретается
вера, и то счастье превыше всего земного, которое при этом наполняет душу.
В этой борьбе пострадала и семья Самгиных: старший брат Ивана Яков, просидев почти два года в тюрьме, был сослан в Сибирь, пытался бежать из ссылки и, пойманный, переведен куда-то в Туркестан; Иван Самгин тоже не избежал ареста и тюрьмы, а затем его исключили из университета; двоюродный брат
Веры Петровны и муж Марьи Романовны умер на этапе по
пути в Ялуторовск в ссылку.
—
Путь к истинной
вере лежит через пустыню неверия, — слышал он. —
Вера, как удобная привычка, несравнимо вреднее сомнения. Допустимо, что
вера, в наиболее ярких ее выражениях, чувство ненормальное, может быть, даже психическая болезнь: мы видим верующих истериками, фанатиками, как Савонарола или протопоп Аввакум, в лучшем случае — это слабоумные, как, например, Франциск Ассизский.
Вера Петровна встала и пошла в комнаты, сказав по
пути излишне громко...
Но и то хорошо, и то уже победа, что он чувствовал себя покойнее. Он уже на
пути к новому чувству, хотя новая
Вера не выходила у него из головы, но это новое чувство тихо и нежно волновало и покоило его, не терзая, как страсть, дурными мыслями и чувствами.
— Ну, бабушка, — заметил Райский, —
Веру вы уже наставили на
путь. Теперь если Егорка с Мариной прочитают эту «аллегорию» — тогда от добродетели некуда будет деваться в доме!
Вдруг издали увидел
Веру — и до того потерялся, испугался, ослабел, что не мог не только выскочить, «как барс», из засады и заградить ей
путь, но должен был сам крепко держаться за скамью, чтоб не упасть. Сердце билось у него, коленки дрожали, он приковал взгляд к идущей
Вере и не мог оторвать его, хотел встать — и тоже не мог: ему было больно даже дышать.
Стало быть, ей,
Вере, надо быть бабушкой в свою очередь, отдать всю жизнь другим и
путем долга, нескончаемых жертв и труда, начать «новую» жизнь, непохожую на ту, которая стащила ее на дно обрыва… любить людей, правду, добро…
Внезапный поцелуй
Веры взволновал Райского больше всего. Он чуть не заплакал от умиления и основал было на нем дальние надежды, полагая, что простой случай, неприготовленная сцена, где он нечаянно высказался просто, со стороны честности и приличия, поведут к тому, чего он добивался медленным и трудным
путем, — к сближению.
Одна
Вера ничего этого не знала, не подозревала и продолжала видеть в Тушине прежнего друга, оценив его еще больше с тех пор, как он явился во весь рост над обрывом и мужественно перенес свое горе, с прежним уважением и симпатией протянул ей руку, показавшись в один и тот же момент и добрым, и справедливым, и великодушным — по своей природе, чего брат Райский, более его развитой и образованный, достигал таким мучительным
путем.
Она залилась только слезами дома, когда почувствовала, что объятия ее не опустели, что в них страстно бросилась
Вера и что вся ее любовь почти безраздельно принадлежит этой другой, сознательной, созрелой дочери — ставшей такою
путем горького опыта.
Так он относился теперь, на
пути, к опропагандированному им рабочему Кондратьеву, к
Вере Ефремовне и к хорошенькой Грабец, которые обе были влюблены в него.
Русское народничество и
вера в особые
пути России.
Религиозная философия принципиально свободна в
путях познания, хотя в основании ее лежит духовный опыт,
вера.
Религиозная
вера лежит в основе и всякой цивилизации, и всего
пути истории, и философской мысли.
Идея переселения души, отделения души от плоти этого мира и перехода из этого мира в совершенно иной, противоположна
вере в воскресение плоти и космическое спасение человечества и мира
путем Церкви и истории.
Именно те, которые переносят
веру и мистику исключительно в субъективную действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность бытия и
пути соединения с ней, отрицают чудесную тайну преосуществления в мире объективном, в мировой душе, те должны быть признаны рационалистами.
Мирское общество и языческое государство могут покоряться церкви и служить ей, могут в
путях истории защищать
веру и воспитывать человечество, но из недр церкви принуждение идти не может и никогда не шло.
Но думаю, что этот новый
путь не может быть отвлеченным, он органический, он соединит знание с
верой, сделает философию сознательно религиозной.
Рассуждение о сем важном процессе пусть сделают те, кои более или менее испытали оный на самих себе; я же могу сказать лишь то, что сей взятый от нас брат наш, яко злато в горниле, проходил
путь очищения, необходимый для всякого истинно посвятившего себя служению богу, как говорит Сирах [Сирах — вернее, Иисус Сирахов, автор одной из библейских книг, написанной около двух столетий до нашей эры.]: процесс сей есть буйство и болезнь для человеков, живущих в разуме и не покоряющихся
вере, но для нас, признавших
путь внутреннего тления, он должен быть предметом глубокого и безмолвного уважения.
—
Вера — сама по себе, а ум сам по себе.
Вера на цель указывает, а ум —
пути изыскивает. Туда толкнется, там постучится… блуждает, а между тем и полезное что-нибудь отыщет. Вот лекарства разные, травы целебные, пластыри, декокты — все это ум изобретает и открывает. Но надобно, чтоб все было согласно с
верою — на пользу, а не на вред.
С надеждой,
верою веселой
Иди на все, не унывай;
Вперед! мечом и грудью смелой
Свой
путь на полночь пробивай.
— А, так вот куда он похаживает; я с самого начала его считала преразвращенным, и чему дивить? Учитель его с малолетства постриг в масонскую
веру, — ну, какому же быть
пути? Мальчишка без надзору жил во французской столице, ну, уж по имени можете рассудить, какая моральность там… Так это он за негровской-то воспитанницей ухаживает, прекрасно! Экой век какой!
Около Думы народ. Идет заседание. Пробрались в зал. Речь о войне, о помощи раненым. Какой-то выхоленный, жирный, так пудов на восемь, гласный, нервно поправляя золотое пенсне, возбужденно, с привизгом, предлагает желающим «добровольно положить живот свой за
веру, царя и отечество», в защиту угнетенных славян, и сулит за это земные блага и царство небесное, указывая рукой прямой
путь в небесное царство через правую от его руки дверь, на которой написано: «Прием добровольцев».
Он вынул из кармана тетрадку и подал ее брату. Статья называлась так: «Русская душа»; написана она была скучно, бесцветным слогом, каким пишут обыкновенно неталантливые, втайне самолюбивые люди, и главная мысль ее была такая: интеллигентный человек имеет право не верить в сверхъестественное, но он обязан скрывать это свое неверие, чтобы не производить соблазна и не колебать в людях
веры; без
веры нет идеализма, а идеализму предопределено спасти Европу и указать человечеству настоящий
путь.
Разрушена
вера, ныне мятутся народы вне её священной крепости, и отовсюду на беззащитных устремляются люди развращённого ума, пленяют их своей дьявольской хитростью и влекут на
путь преступлений против всех законов твоих, владыко жизни нашей…»
— Вы говорите — у вас
вера, — сказал дьякон. — Какая это
вера? А вот у меня есть дядька-поп, так тот так верит, что когда в засуху идет в поле дождя просить, то берет с собой дождевой зонтик и кожаное пальто, чтобы его на обратном
пути дождик не промочил. Вот это
вера! Когда он говорит о Христе, так от него сияние идет и все бабы и мужики навзрыд плачут. Он бы и тучу эту остановил и всякую бы вашу силу обратил в бегство. Да…
Вера горами двигает.
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход.
Всю жизнь обманами водимый
Теперь к сознанию придет!
Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть
веры ключ живой,
Его спасет любви сознанье,
Не кончен
путь его земной!
Горе тому, кто не доигрался до последней талии, кто остановился на проигрыше: или он падает под тяжестию мучительного сомнения, снедаемый алканием горячей
веры, или примет проигрыш за выигрыш и самодовольно примирится с своим увечьем; первое —
путь к нравственному самоубийству, второе — к бездушному атеизму.
Промозглая темнота давит меня, сгорает в ней душа моя, не освещая мне
путей, и плавится, тает дорогая сердцу
вера в справедливость, во всеведение божие. Но яркой звездою сверкает предо мной лицо отца Антония, и все мысли, все чувства мои — около него, словно бабочки ночные вокруг огня. С ним беседую, ему творю жалобы, его спрашиваю и вижу во тьме два луча ласковых глаз. Дорогоньки были мне эти три дня: вышел я из ямы — глаза слепнут, голова — как чужая, ноги дрожат. А братия смеётся...
Сатирики 1770-х годов, проникнутые
верою в близкое усовершенствование России, вследствие принятых императрицею мер, считали священным долгом содействовать
путем литературным всем ее начинаниям.
Но все эти люди крепко держались своего стада и твердо порицали всякую иную
веру, — особились друг от друга в молитве и ядении, и одних себя разумели на «
пути правом».
В Европе развивались знания и улучшался материальный быт, при постепенном развращении нравов; в России же сохранялась чистота
веры и нравственности, причем она не отставала и на
пути просвещения, утверждая его на религиозных основаниях.
Вера. Подожди, мама!.. На
пути нашем к счастью сказала я, неодолимые препятствия… Я всё уничтожу или умру, ответил подлец… то есть — герой, мама. Мы говорили долго, красиво, и оба плакали от восторга друг перед другом, две чистые, две пылкие души.
— Церковные, — говорю, — и на небо смотрят не с
верою, а в Аристетилевы врата глядят и
путь в море по звезде языческого бога Ремфана определяют; а ты с ними в одну точку смотреть захотел?
Уж Гавриил с известием приятным
По небесам летит
путем обратным.
Наперсника нетерпеливый бог
Приветствием встречает благодатным:
«Что нового?» — «Я сделал всё, что мог,
Я ей открыл». — «Ну что ж она?» — «Готова!»
И царь небес, не говоря ни слова,
С престола встал и манием бровей
Всех удалил, как древний бог Гомера,
Когда смирял бесчисленных детей;
Но Греции навек погасла
вера,
Зевеса нет, мы сделались умней!
Святость не в лесах, не на небе, не на земле, не в священных реках. Очисти себя, и ты увидишь его. Преврати твое тело в храм, откинь дурные мысли и созерцай бога внутренним оком. Когда мы познаем его, мы познаем себя. Без личного опыта одно писание не уничтожит наших страхов, — так же как темнота не разгоняется написанным огнем. Какая бы ни была твоя
вера и твои молитвы, пока в тебе нет правды, ты не постигнешь
пути блага. Тот, кто познает истину, тот родится снова.
Третья ложная
вера — это признание возможности призвать сверхъестественным
путем такое таинственное действие, посредством которого божество будет влиять на нашу нравственность (
вера в благодать).
И она в это не только верила, но говорила, что «в такой
вере только и находит силу жить и трудиться для того, чтобы равнять
путь лучшему», которое идет и непременно придет — когда «горы и юдоли сравняются и лев ляжет с ягненком и не завредит ему».
Религиозный опыт каждого отдельного человека не дает ощутить всю полноту религии, однако обычно бывает достаточно живого касания к религиозной реальности, которое дается
верою, в одном только месте, и тогда принимается, как постулат, как надежда, как
путь, и все остальное содержание религии, все ее обетования.
Возможны и постоянно появляются все новые попытки устранить или обойти этот «камень
веры», которая, однако, должна неизменно остаться в основе всякого движения вперед по
пути христианства [Вероятнее всего, имеется в виду Р. Штейнер и его книга «Христианство как мистический факт и мистерии древности» (Ереван, 1991).].
Поэтому совершенно нет нужды каждому в своем личном опыте
веры иметь все содержание данного религиозного учения, подобно тому как нет необходимости для того, чтобы постигнуть природу науки, пройти весь научный
путь человечества в своем личном опыте, достаточно познать ее на любом частном случае.
Безусловное НЕ отрицательного богословия не дает никакого логического перехода к какому бы то ни было ДА положительного учения о Боге и мире: архангел с огненным мечом антиномии преграждает
путь человеческому ведению, повелевая преклониться пред непостижимостью в подвиге
веры.
Вера есть
путь знания без доказательств, вне логического достижения, вне закона причинности и его убедительности.
В наш век трудно уверить людей, что
вера есть чуждый своеволия, субъективизма и каприза
путь искания религиозной истины, причем добытое на этом
пути имеет за собой всю принудительность объективной истины, требующей самоотверженного себе служения.
Однако лишь
путем благочестивых браков и брачных зачатий можно дойти до того Рождения, которое «сотрет главу змея», и самые страдания беременности получают искупительное значение для жены, прельстившей Адама, по слову апостола: «и не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление, впрочем, спасется чрез чадородие, если пребудет в
вере и любви и святости с целомудрием — μετά σωφροσύνης» (1 Тим.
Такое законодательство разума в области
веры содержит в себе нестерпимое противоречие, которое разрешается или полным и окончательным утверждением прав
веры, т. е. всего построения «Критики практического разума» (
путь большинства неокантианцев), или же ее приматом во всех областях, а в таком случае становится невозможно брать всерьез «Критику чистого разума».
Стремление оккультистов
путем медитации услышать голос самих вещей, как и
вера Гегеля, что в мышлении, после того как им,
путем философского медитирования, преодолены низшие, феноменологические, ступени самосознания духа и действует уже сам Логос, — формально сродны с «мифотворчеством».
Не должны быть закрываемы
пути этого творчества, и, однако, должно быть аскетически блюдомо послушание
веры, святоотеческое православие.